- Нужно стучаться в современность. Отзываться в нынешних умах людей. Помните, у Пушкина: «Глаголом жги сердца людей!» Жить сегодняшним днём, даже если ты оденешься в креналин и залезешь в Средневековье.
- Да, я играю подлецов, и понимаю в каждом своем фильме, что мой подлец только тогда негодяй, сволочь, урод… Когда он — на фоне героев. На фоне света, чистоты. А если не будет света, веры, чистоты, любви, патриотизма, преданности, то мы все будем казаться мерзавцами…Сегодня, чтобы спасать мир, сегодняшнюю нашу жизнь, нам нужна правда. И самое главное, конечно, нам никуда не деться, мир все равно завязан на экономике, на каких-то корыстях, на каких-то хищных инстинктах, как ни странно. Бог дал нам разум, а хищные инстинкты вот эти – сытость, богатство, стяжательство, — это все равно в человеке существует. Понятия справедливости и несправедливости – это очень общие понятия. А вот чтобы человек чувствовал себя гармонично, чтобы взаимоотношения между людьми были понятными, природно чисты и жертвенны… Надо делиться. Не отвоевывать, не отворовывать, не выхватывать и не выдергивать. Я, может быть, утопист или идеалист и так не бывает.
- Мои подлецы, гады, сволочи, порнушники… У них у всех своя идеология была. Другое дело, она была античеловеческая. Мне кажется, моих героев объединяет, если красиво говорить, то не очень высокое образование. То есть, отсутствие образовательной культуры, знаний. Второе – комплекс неполноценности у каждого из них. Свой какой-то. Может, физиологический, может, психический. Третье — это честолюбие или самолюбие. Или эгоцентризм. Дальше — в память моих героев заложена некая история прошлого. Вот это все и подпитывает мое поведение, мое настроение и мои желания…
- В 1990-х говорили: господи, опять Сухоруков! Что они в нем нашли, урод уродом? И если Сухоруков герой, значит, такое время уродливое. Я тогда расстраивался, а сейчас этим горжусь. Если я олицетворяю время, значит, не зря живу.
- «Брат» — это моя хрестоматия! Нет таких ролей, к сожалению. Надеюсь, они ещё случатся. Но я понимаю, что там мне было 39, 45, 50 лет. Сегодня мне 62 года.
- Я очень эмоциональный человек и очень восторженная фигура. Я восхищался даже тем, что не могло быть прекрасным. Я восхищался даже драками людей, когда был маленький. Жизнь – уже кино. Сюжеты жизни – это и есть драматургия.
- Я погружен в театральную жизнь так глубоко, что порой не успеваю восстанавливаться. Пусть это прозвучит нагло, но публика меня любит, и я отвечаю ей взаимностью. Я не заискиваю перед ней, просто ради нее себя не щажу. А какие получаю письма, записки на обрывках бумаги!
- Внутренне я стремлюсь к искренности, милосердию, доброте. Больше скажу: много лет я высекаю благодарность к жизни. Поверьте, это не простые слова – я действительно так живу. Меня многому научили потери. В свое время, оказавшись перед выбором «или – или», вскочил на подножку последнего вагона. Изменился до такой степени, что сегодня сам сомневаюсь: а тот ли это Сухоруков?